День с утра не задался. Немецкая газета Bild выскочила со своим сенсационным сообщением о том, что в пыточных подвалах ГДРовской спецслужбы Штази обнаружено их служебное удостоверение на имя Владимира Путина с его фотографией и со следами крови немецких диссидентов.
Обрадованная новостью, либеральная пресса устремилась в Кремль за комментариями. И Дмитрий Песков не подвёл.
"Могу предположить следующее: во времена Советского Союза КГБ и Штази были партнерскими службами, поэтому, наверное, нельзя исключать и такого обмена удостоверениями" - сообщил пресс - секретарь Путина.
Я не знаю, кто и по чьей протекции назначал Пескова в очистку. Он, наверное, представляет себе обмен служебными удостоверениями, да ещё в годы холодной войны, как обмен потными футболками у игроков после футбольного матча. Более тупого ответа Песков дать не мог. И поговорка о том, что иногда лучше жевать, чем говорить, тут, как нигде, более чем уместна.
Либералы до сих пор уверены, что Путин в ГДР заведовал офицерским клубом и подавал пиво господам офицерам. Тот, кто в детстве прочитал хотя бы одну книжку про шпионов, знает, что агенту под прикрытием в стране, даже такой дружественной нам, какой была ГДР, выполнять своё задание лучше всё-таки с корочками Штази, чем КГБ. И, если это удостоверение не фальшивка, то, зная аккуратность Путина во всех делах, включая так и не найденные до сих пор счета за границей на его имя, можно списать этот прискорбный факт только на повсеместную измену и бардак, царившие в конце 80-х - начале 90-х годов не только в КГБ, но и в Штази.
После выволочки Пескову Путин отправился на прощание с Людмилой Алексеевой, открыл памятник Александру Солженицыну и собрал в Кремле заседание Совета по правам человека. И, кабы не похороны, сегодняшний день смело можно было бы назвать Днём правозащитного либерального диссидента.
Заседание Совета шло обычным порядком. Михаил Федотов предложил вернуть Сахарову правительственные награды, которых его лишили за диссидентство. Похоже, полная шизофрения поселилась не только в кремлёвских башнях, но и в головах правозащитников. Вернуть награды государства, отобранные этим государством у человека, который с этим государством боролся, это даже посильнее, чем недавний призыв Дмитрия Пескова к российским журналистам настойчиво овладевать паспортами и гражданством враждебных нам стран, чтобы доказать свой патриотизм на деле, а не на словах.
Но тут взял слово гражданин Сванидзе. Николай Карлович, покрутив по сторонам своей пингвиньей головой и воочию убедившись, что нигде поблизости нет Максима Шевченко, произнёс короткую, но очень прочувствованную речь.
- Надо бы срочно увеличить количество захоронений жертв сталинских репрессий, водить туда всех школьников, снять уже с "Мемориала" позорное клеймо иностранного агента и поскорее отпустить на свободу мемориального педофила Юрия Дмитриева и активного защитника 282-й статьи Льва Пономарёва.
С Пономарёвым нехорошо получилось, конечно. Человек громче всех вопил, что 282-ю отменять нельзя, ибо по стране бродят несметные полчища русских фашистов. И вот, подло извернувшись, слепая дубина правосудия огрела по башке самого отважного Льва. Легонько так огрела, но всё равно это неправильно.
Об этом и заявил Сванидзе. На что получил от Путина отлуп.
- Закон есть закон. Вы ведь не хотите, чтобы у нас в Москве сейчас творились такие же беспорядки, что и в Париже? - сурово вопросил президент, оглядывая исхудавшие в борьбе за права нужных человеков лица правозащитников.
- Нет - нет, не хотим! - наперебой загалдели собравшиеся.
Хотя по их глазам было видно, что именно хотят, и именно беспорядков. Но при условии, что наблюдать за баррикадами в центре Москвы они будут с крыши американского посольства в ожидании своей эвакуации.
Я иногда думаю, что Путин собирает всю эту либеральную шушеру, чтобы поиграть с ними в кошки - мышки на родном для либералов иезуитском поле. Когда это очень надо, Сванидзе вспомнит даже Солженицына, хотя после выхода его книги "Двести лет вместе" нет более злейшего врага для тусовки светлолицых, чем Солженицын.
Был ещё смешной момент, когда Федотов пожаловался Путину, что Совет по правам человека при американском президенте отказался сотрудничать с нашим Советом. Мол, американцы не хотят иметь вообще никаких дел с путинским Советом. А мы же тут работаем на общественных началах, еле выговорил Федотов и заплакал. Не мог же он сказать Путину, что они отчаянно намекали американцам, что на самом деле они борются не за какие-то там права человека, а с самим Путиным.
На эту глупую жалобу Путин остроумно ответил, что в американском истеблишменте, даже если и есть люди, не согласные со своим президентом, они всё равно работают на свою страну, а не на чужую. Намёк поняли все присутствующие, и тот же Мишка Федотов перестал всхлипывать и начал сморкаться.
К сожалению, в видеоотчёт попало не всё, и я не знаю, успел ли сказать что-нибудь в защиту террориста Сенцова тот единственный на свете режиссёр, чьё мнение очень много для меня значит. Это я говорю про Сокурова, чей гений пока что не доступен необразованному зрителю. И когда наши далёкие потомки будут раскапывать следы этой нашей погибшей цивилизации, надеюсь, они найдут все фильмы Сокурова. И по ним сделают вывод, что такую цивилизацию не жалко, потому что ни хрена не понятно, чем она тут вообще занималась.
Как наша власть может одной рукой ставить памятники Солженицыну, а другой рукой назначать Захара Прилепина замом худрука МХАТ им. М. Горького по литературной части, тайна сие великая есть. Может быть, Прилепин знает? Поэтому на всякий случай сегодня для вас будет его недавнее интервью.
Свежие комментарии